Я очень хорошо запомнила один день из моей жизни.

05/06/19 отложился в памяти настолько четко, как будто кто-то в моей голове заснял кино.

И эти кадры, как мое такси застряло в пробке, и я вынуждена была на каблуках нестись по Садовому кольцу на встречу с консулом в Посольстве Гвинеи, и как натерла себе ноги в кровь, а потом в офисе ругалась, размахивала руками и возмущалась, что все опять перекопали и так невозможно больше и вообще. И как мы потом вечером сидели с подружками в Филиале на Лубянке, ужинали и обсуждали все на свете. И я опять ругалась на дороги, да.

А потом мы пошли гулять, купили мороженое с карамелью и сели где-то около Чистых прудов. И я, хихикая, показывала им фото моего очередного «жениха», которого мне подсунула мама на завтрашнее свидание. Он был таким смешным и слишком серьезным ребенком на этих фото. В черном кожаном плаще и с какими-то проводами, торчащими из ушей. Одним словом, выпускник Физтеха. «Никогда» - подумала я и вслух озвучила что-то подобное.

Это был совсем не мой формат, и я это знала уже тогда. Это же похоже знали и подруги, судя по их реакции. Но не могла же я расстроить маму.

- Вот мы тут смеемся, а я вас еще на свою свадьбу с ним приглашу!

- Да-да, конечно!

И я немного промотаю историю о том, что там было дальше, и как я в ужасе бежала с первого свидания после истечения часов приличия и потом выговаривала маме все, что я о ней думаю.

Но 05/06/21, ровно через два года после того вечера, я вышла из подъезда, отчим вел меня за руку, чтобы я не рухнула где-то по пути на своих высоченных каблуках, запутавшись в платье.

А там меня уже ждал самый замечательный и любимый мужчина на свете – мой муж.    

Тот самый выпускник Физтеха.

И он сказал мне тогда:

- Смеется-то тот, кто смеется последним.

 А я в очередной раз вспомнила очень жизненную фразу:

«Никогда не говори никогда».

Где-то на середине трассы я поняла, что дальше не поеду. Точно. Никак. Даже плугом не поеду. Заодно я осознала, что капитально так попала. Идти наверх - часа полтора позора и убитые ноги. А вниз - сломать себе шею и все конечности, и год проходить красивой и в бинтах.

Я одиноко стояла на небольшом пятачке для отдыха и с грустью смотрела на потенциальных смертничков, которые весело проносились мимо меня. Смотрела на них и давила в себе желание  смахивать слезу и перекрещивать их на дорожку.

Убедилась, что худшее, что ты можешь делать, когда тебе плохо – бежать от себя. Точнее, пытаться сбежать. Но я все равно так делаю - каждый день убегаю по кругу.

У меня есть дом, но меня дома нет. Ни вчера, ни сегодня, ни завтра. Оттягиваю возвращение по максимуму. Иду с работы пешком. Гуляю по набережным, любуюсь почти осенью, дышу одиночеством, молчу. Захожу, кидаю ключи, хватаю недособаку Честера в обнимку и снова в путь. В соседских глазах я стала дамой с собачкой. Разговариваю с псом. Он не отвечает, только смотрит грустно и хвостом виляет. Большего и не нужно, в каких-то случаях слова все портят. Опошляют, нивелируют, разом превращают твои личные переживания в то, что бывает со всеми.

Пока мы гуляем, прохожие уделяют нашей парочке неприлично повышенное внимание.

-Как симпатично вы подстригли собачку! Она у вас панк?

-Нет, ее два раза переехала машина.

Забредаем во все переулки, любопытствуем с каждой щелью. Ни с кем не знакомимся, ни на кого не смотрим. Мы же супер команда, нам хорошо и вдвоем. Возвращаемся уже в ночи. Голодные, уставшие, изможденные. Включаю везде свет и телевизоры, создавая иллюзию присутствия. Кормлю собаку и сажусь работать.

А время летит. Несется. Вот уже Честер сидит на кровати и выжидательно на меня смотрит. Хочет в царство Морфея, но упорствует, без меня не идет.

Время 4-35, за окном идет дождь. Точнее, летний-летний ливень. Все смывает. Мои близкие нашли своих близких. И сегодня я искренне желаю им всем счастья.Наконец, останавливаясь. 

В тот день стояла отвратительнейшая погода. Выглядывая на улицу, я все пыталась сопоставить, что же хуже: мое настроение или то, что я вижу за окном? Дождь, слякоть, необыкновенно низкое серое небо – кажется, вечные спутники позднего сентября и моего состояния в то время.

Это была пятница – последний день рабочей недели, но и это радовало не слишком сильно. Все близкие и друзья разлетелись кто куда, остальных видеть желания особого не было, дел мировой важности никаких, и выходные обещали быть скучными и крайне безрадостными.

«Ну, зато отосплюсь, наемся мороженого и посмотрю какие-нибудь слезливые фильмы о любви и смерти»

На вечер же пятницы была запланирована встреча с мальчиком - сыном друзей моих родителей, с которым мы пересеклись еще где-то в конце августа, когда я  передавала бутылку с арманьяком для его родителей. Тогда мы зашли поужинать, посидели пару часов, очень мило пообщались и мирно разошлись. Как я думала – навсегда.

А несколько дней назад он вдруг неожиданно нарисовался и предложил сходить куда-нибудь, посидеть и немного поболтать. Я согласилась, так как делать мне все равно было нечего, а он еще в прошлую встречу произвел впечатление умного и веселого собеседника.  

Я носилась по квартире колобком и в скорейшем темпе собиралась. В какой-то момент я забежала на кухню, и взгляд зацепился за телевизор. Там, на каком-то канале рекламировали фильм «Пленницы». На фоне изможденного лица Хью Джекмана, бравых американских полицейских с собаками и каких-то ночных лесов вдруг заиграл саундтрек:

«...Someone comes into your world,

Suddenly your world has changed forever...» 

И дальше какая-то романтичная фигня на тему «нет больше ничьих глаз, ничьих рук» и прочее бла-бла-бла.«Какой неудачный подбор песни. Фильм про маньяка, сумасшедшего папашу, а они тут опять со своей любовью. Пфе» - подумала я и выключила телевизор.

С мальчиком договорились пересечься в центре, чтобы всем было удобно ехать. Встретились где-то в районе Китай-города, обсудили какие-то поверхностные моменты, и пошли искать себе временное пристанище.

Вот с этим была настоящая беда. Часа за два обошли все более – менее приличные заведения – нигде не было мест. По пути разговор уже пошел на более серьезные темы, обсуждения приобрели, я бы даже сказала, легкий оттенок философии, что меня искренне порадовало, так как в последнее время мне все больше встречались какие-то совсем поверхностные дураки. Или гоповатые психи – это если кто помнит мальчика Артема, который весь вечер терроризировал меня в каком-то клубе, куда меня затащила моя дружная семья.

В конечном счете, уже где-то около Павелецкой, я поняла, что если сейчас не сяду и не поем, то банально окочурюсь от душевных мук по еде, воде и теплому помещению. Перед глазами появилась вывеска «Якитория», которую, к слову, я всю жизнь терпеть не могла и обычно всячески старалась ее избегать.

-Давай уже здесь сядем, потому что сил нет никаких на то, чтобы идти дальше и еще что-то искать.

Свободные места, к моему огромному счастью, там все же оказались, и уже через пять минут я разместила свою пятую точку на удобном диванчике и начала тихонько подгрызать меню. Тихонько, чтобы мальчик не увидел, а то неудобно как-то так сразу и признаваться в своем патологическом обжорстве.

Мы продолжили нашу беседу, которая с каждым часом только набирала обороты. Причем, в бешеном темпе. Это была своего рода наркомания, когда ты начинаешь, а потом понимаешь, что на то, чтобы остановиться уже нет ни сил, ни желания. В полумраке забегаловки мы просидели часов до 5 утра, обсудив такое количество различных явлений и вещей, какое я, наверное, ни с кем и никогда в своей жизни не обсуждала. Мы прыгали с темы на тему, где-то спорили, перебивали друг друга, смеялись и все никак не могли замолчать. Мне кажется, что если бы в заведении вдруг выключили электричество, то мы своими адски горящими глазами, смогли бы сами осветить все два этажа. Официанты смотрели на нас с улыбкой, как будто мы последние лет 10 провели в одиночных камерах Мэнсфилдской тюрьмы в окружении одних лишь книг и вот, наконец, встретились, чтобы выплеснуть друг на друга огромный поток накопившейся информации.   

В какой-то момент мальчик отошел, а я, крутя трубочкой от напитка, подумала, что мы проговорили  уже часов 10, а я не чувствую ни усталости, ни скуки, ни желания пойти домой спать. Раннее утро встретило нас моросью с неба и сильным ветром, но о том, что надо бы уже идти домой, речи даже не шло. Мы пошли гулять по пустым московским набережным, слушали музыку и продолжали говорить, говорить, говорить. В 8 утра он все же привел меня домой. Я зашла в пустую квартиру, умылась и рухнула без сил на кровать.

Проснувшись, я сама не знаю почему, вспомнила ту самую песенку, которая накануне играла в моем телевизоре и вызвала легкое недоумение. Спустя час усердных поисков, я все же ее откопала. Включила на айпаде на всю громкость и снова закрыла глаза.

Она проиграла уже раз 5, когда я поняла, что все это время думала лишь об одном человеке – моем вчерашнем спутнике. Человек, который невольно заставил меня снова почувствовать, что я еще жива, что могу что-то чувствовать. Мальчик, который неожиданно для меня превратился в мужчину. Мужчина с бархатным баритоном и обычным, казалось бы, именем «Александр».

Тогда я еще не могла даже думать об этом, но сейчас, спустя полгода, я уже знаю, что с ним мы будем не только разговаривать. Впервые в жизни я искренне горжусь своим мужчиной. Меня восхищает его ум, эрудиция, начитанность, необыкновенное чувство юмора, абсолютная уверенность в себе, спокойствие в критических ситуациях, поведение и умение вовремя остановить свою буйную и нервную девушку. Когда я начинаю артачиться, он обнимает меня и говорит: «Прекрати вести себя как маленькая сволочь», и мне становится стыдно. Когда-то он сказал мне: «Люди верят в то, во что хотят или в то, чего боятся. Ты относишься ко второй категории». Я, и правда, боюсь. Себя, его, теоретических будущих проблем и непоняток. Но «нас» я не боюсь, в нас я верю.

Рядом с ним я чувствую себя маленьким шкодливым ребенком, который не может никак поверить в то, что Дед Мороз все же существует и который все проверяет бесконечные леденцы на прочность и вкусность.

Я обожаю залезать на него во сне, устраиваясь с максимальным комфортом в сильных руках, вставать на цыпочки и утыкаться носом в его шею, вдыхая запах его кожи, обожаю смотреть на него, подмечая все новые и новые детали, раскрывать его, узнавать.

А еще, иногда мне кажется, что он вообще всемогущий. Например, этой зимой он смог разморозить для меня целый город. Когда даже в самые лютые морозы, в самые сильные снегопады, я влетала в офис с раскрасневшимися щеками, стряхивала снежинки с волос и восклицала изумленным коллегам:

«Какая же сегодня чудесная погода!»

В тот день было слегка прохладно, но необыкновенно солнечно. Я вышла из машины и сразу почувствовала этот нестерпимый запах вони, услышала протяжный лай больше двух тысяч собак.

-Ну, вот мы и приехали, Настек. – Светка крутилась около машины и помогала остальным волонтерам что-то вытаскивать из салона.

-Там что, кого-то режут? От этого воя судороги по телу идут.

-Нет, они всегда лают, скоро привыкнешь и перестанешь замечать. Пошли.   

Я с опаской и любопытством посмотрела на высоченный зеленый забор, которым была огорожена территория приюта для бездомных животных – мини ада для тех существ, кому в жизни не повезло встретить в людях что-то хорошее.

Мы прошли в контрольный пункт, записались у охраны и, наконец, попали внутрь. На территории был еще один забор, но уже не такой высокий и полностью сетчатый. За ним я увидела ряды длинных деревянных бараков, в которых и находились вольеры для собак. Сами вольеры маленькие-маленькие, а в каждом из них по три-четыре большие собаки. Часть вольеров была открыта, и собаки носились между рядами, бросаясь на забор, громко лая и привлекая к себе наше внимание. У многих не было лапок, глаз, хвостов, ушей и прочих частей туловища. Почти все дворняжки, со сложной судьбой и, как мне потом сказали, в большинстве случаев с изувеченной психикой. Стоит оговориться, что собак я боялась так, что даже маленький мопс мог довести меня до припадка, а завидев дворняжку на улице, я уносилась стрелой в противоположном направлении, практически роняя тапки. Думаю, понятно, что я шла вдоль этого забора полностью заряженная адреналином, с колотящимся сердцем, подпрыгивающая и бешено вращающая глазами.

-Пошли быстрее! А вдруг они сейчас выпрыгнут и сожрут нас? Смотри, какие у нее глаза голодные! – я ткнула пальцем в самую большую и по виду злую собаку, которая уже практически начала разгрызать прутья забора в попытках добраться до мяса.

-Не бойся ты, все в порядке. Они просто хотят внимания – беспечная и бесстрашная Света махнула рукой, не оценив мое беспокойство.

Мы прошли эти жуткие бараки с собаками и, Слава Богу, живые и невредимые добрались до вольеров с кошками. Там дело обстояло не сильно лучше, но, все же, не так печально. Мы начали раскладывать еду по мискам и разносить по вольерам. Кошки – существа прожорливые и за еду урчащие. Как только заходишь к ним в обитель – тут же кидаются под ноги и начинают громко-громко орать, прося самую большую порцию. А потом, сытые и довольные, сидят у тебя на руках и просят почесушек. Ласка для них огромная редкость. Пока мы чипировали кошек, обошли все вольеры, и я обнаружила множество очень красивых и ласковых зверят, которые почему-то оказались не нужны людям.

-Вот у этой серо-голубой красавицы была «.....» болезнь, она начала худеть, лысеть и хозяева сдали ее, так как не хотели заботиться и выхаживать, – рассказывал один из волонтеров – А вот эту мучила ребятня, видишь, подранная вся.

С удивлением обнаружила, что у каждой из них свой ярко выраженный и неординарной характер. Там я встретила и кошку гопницу (чистый Гитлер) – метис шотландской вислоухой и «непойми кто папка», и Джеймса Бонда, и необыкновенно толстую длинношерстную золотую Маруську, и двух маленьких Симб, и еще кучу разных красивых животных, которые по воле случая остались без хозяев и надлежащего ухода.

Я разместилась на полу, расположив на коленях одного из львят, и слушала удивительные истории людской жестокости, когда из-за эгоизма, нехватки времени или подранных обоев, маленькие существа оказывались на улице, а потом здесь, в современной версии Освенцима.

-Так, пошли к собакам, посмотришь на Жоржика. – Светка практически потащила меня за ногу.

Собственно, Жоржик – пес, ради которого я и встала в ту субботу в 8 утра и поехала в этот приют. Светик как-то на работе показала мне его фотку: очаровательная мордаха, смешные уши, необыкновенный окрас. Думаю, что себе бы взяла, если бы не мамина аллергия.

-Он красивый, но небольшого роста. Из приюта обычно берут собак для охраны, а Жоржик добрый и маленький. Не нужен такой никому.

Я прониклась бедой и подумала, что тогда можно где-нибудь написать оду Жоржику. Так как с написанием слезливых и трагичных историй у меня проблем особо нет, я предположила, что это может дать свои результаты и Жоржик найдет себе дом. Я не люблю быть голословной и поэтому, для правдивого описания всех «мимими» качеств Жоржика, мне нужно было с ним лично пообщаться.

Мы подошли к забору-сетке, и Светка неожиданно начала открывать калитку. Я с богомольей скоростью начала захлопывать ее обратно.

- Ты с ума сошла, мы же оттуда потом не выйдем! Я жить хочу!

-Ты чего боишься? – Светка подняла бровь, а я анимешными глазами уставилась на чьи-то слюни за забором, и мне даже чудилось в собачьем лае «Едааааа!»

-Да, боюсь, я туда не пойду! Ни за что! Никогда! Я думала, они в вольерах будут, а они бегают и вообще...

-Насть, Жоржик в другой части бараков, отсюда мы его даже не увидим. Ты же сюда ради него ехала. Никто нас не съест. Успокойся и пошли.

Я сглотнула, осознала, что веду себя эгоистично и глупо, перекрестилась десять раз, помолилась всем родственникам и шагнула внутрь. Понять мои ощущения сможет, наверное, только человек, страдающий мощнейшей собакофобией (или как ее там?), поэтому особо расписывать их не буду. Это все равно неописуемо.  

 Оказавшись внутри и поняв, что мы для местных обитателей все же не обед, а скорее развлечение, я почти успокоилась. Мы шли вдоль этих бараков, периодически вдоль нас проносились собаки, из вольеров раздавался жуткий лай. Я не сразу поняла, что в нем не  было агрессии, скорее отчаяние, бессилие и дикое желание свободы.

До Жоржика мы добрались, прошлись с ним чуть-чуть, пообщались. Ласковый и смешной. Светка была права, пес очаровательный. Улыбчивый, веселый, хвост торчком. Почему-то он у меня проассоциировался с собаками из советских книжек. Почему, не знаю. От него прямо веяло позитивом и добром, хоть внешне он выглядел неважно. Худой, грязный, лохматый. Такие не нужны. Нужны породистые, аккуратненькие и чистые. 

На обратном пути мы вновь шли вдоль бараков. Вдруг откуда-то выбежал трехлапый рыжий пес с разинутой пастью и громким лаем. Я в ужасе отшатнулась, а Светик отважно пошла ему навстречу.

«Самоубийца» промелькнуло в моей голове.

Но и этот пес не стал нас есть (возможно, мы просто слишком тощие и не вызываем аппетита даже у голодных псов), Светка протянула ему руку, и он тут же закрыл рот и завилял обрубком хвоста, выказывая радость от встречи. Я же уже мысленно с ней попрощалась. Со Светиной рукой, не с собакой. Но собака не стала никого расчленять, а подставила голову, прося немного ласки.  Это стало последним шагом в моей шоковой терапии. С этого дня я перестала бояться собак, и не боюсь их до сих пор. Даже самые свирепые и быстрые дворняжки, встречающиеся случайно по пути, не могут сравниться с тем, что я пережила в тот день, когда шагнула за забор.

А потом мы вернулись к кошкам, и по иронии судьбы я все же стала жертвой. Беда пришла оттуда, откуда ее не ждали - на меня напала гопница-кошка (та, которая Гитлер), расцарапав мне половину лица.

-Ааааа, у меня же сегодня свидание – ворчала я, отдирая ее клешни от своего личика.

«Собаки были как-то благосклоннее»

Позже, по дороге домой я прокручивала этот день и внутри рождались странные ощущения. Как будто тебя вытряхнули из твоего уютного, сформированного мирка и показали какую-то другую сторону жизни. Непривычную. Неприглядную. Грязную. Где все быстро теряет ценность и выбрасывается на помойку. Вот они, людские пороки, от которых нас так безуспешно предостерегал Экзюпери. Но в наше время люди ни за кого не в ответе, они не в ответе даже за себя и последствия принятых ими решений. И этот мир еще стоит, значит, ничего страшного не происходит. Потому что результат останется где-то там, на окраине Москвы, за высоким крепким забором.

Октябрь 2013г.