Я всю жизнь бредила Москвой. Обожала ее до умопомрачения и где бы ни находилась, через неделю начинала безмерно скучать. Сейчас же Москва - мой личный и самый подлый враг. Здесь меня держит слишком многое, что нельзя просто взять и бросить, уехав и беспечно позабыв. Не крича о независимости, я честно признаюсь, что все еще люблю эти улицы, переулки и набережные. Люблю посиделки с друзьями в кофейнях, свою работу и Басманный район, в котором тихо и уютненько так проживаю.
Но бескультурье и хамство окружающих людей медленно убивает. Я нахожусь в искреннем недоумении от злобы, примитивности и глупости, которая почти что нарисована на большинстве проходящих лиц и поражаюсь, как же легко ее передают друг другу. Заражают, будто она как опасный вирус передается воздушно – капельным путем и распространяется на сотни километров вокруг. Не понимаю, зачем многие люди душатся? Зачем тратить деньги на то, что не в состоянии перебить этот, почти что осязаемый, запах ненависти и недовольства своей жизнью?
Не понимаю, почему люди толкают друг друга, кричат, бегут на поезд, как будто за ними, по - меньшей мере, гонится нюрнбергский трибунал, и позволяют себе сшибать других? Почему с утра от них уже воняет потом, алкоголем или дешевым кофе из автоматов? Слишком много этого "не понимаю". С каждым днем я осознаю, что этот город, наполненный людьми с маленькими зарплатами и дорогими телефонами, меня постепенно, но все больше выживает из себя.
Мое параноидальное состояние достигло своего апогея. Я здесь, но меня почти не осталось. Как будто растворяюсь Не слышу русскую речь, умные разговоры или приятные новости с утра. Каждый раз, выходя из дома, я собираюсь как на самую настоящую войну. После 9 вечера я не могу позволить себе ходить одна. Меня либо провожают, либо я вызываю такси. Строго определенное такси, в котором, я уверена, и со мной ничего не случится. Таких ограничений на самом деле слишком много для одной очень маленькой и довольно хрупкой меня.
Поездки в чудесный город Санкт-Петербург служат мне напоминанием, что я все же живу в России, что я живу в своей стране. Бродя по городу в окружении ветра и музыки, я испытываю то самое счастливое чувство ностальгии по давно прошедшим временам. Как будто возвращаюсь назад в детство. Как будто приезжаю домой после долгого-долгого отсутствия. Как будто возвращаюсь к себе.
Я люблю гулять одна по Питеру, общаться с незнакомыми людьми, забегать в различные кофейни, поедать вкусные до безобразия пирожные и обязательно забредать в местные книжные с целью раздобыть себе что-то из непрочитанного Моэма или Сартра. А потом ехать в метро с книжкой в руках, читать и чувствовать себя пусть маленькой, но частью этого чудесного города.
В Петербурге большинство людей читают живые книги. Не на планшете или в телефоне, а настоящие книги, те самые, которые вкусно пахнут и в которые нужно вставлять бумажные закладки.
Петербуржцы по-другому говорят, выглядят и смотрят. В них прямо-таки проскальзывает эта врожденная интеллигентность. Первое время я почти что задыхалась. От свежести, вежливости и тепла, исходящего от окружающих. Столько улыбок и заряда позитива я еще не получала нигде. И врут те, кто говорят, что жители Питера снобы. Со всеми, с кем бы я ни общалась, мы быстро и легко находим общий язык. Возможно, что я просто тоже сноб, но в таком случае, я по-настоящему рада им быть.
Здесь легко друг другу помогать. Видимо потому, что здесь правильно просят о помощи. Подойди ко мне в Москве человек с вопросом о том, как пройти на такую-то улицу, если я не знаю, то плечами пожму и пойду себе дальше спокойно. В Питере же мне из кожи вон хочется вылезти, чтобы кому-нибудь да помочь. Помню, я как-то девушке на электронной карте минут 10 искала нужную улицу, потом прокладывали удобный маршрут, смеялись и обсуждали какие-то незначительные мелочи.
Мой самолет Питер-Москва приземлился, и люди бегом начали выходить из самолета. Прямо за мной какой-то мужчинка доставал свою неуклюжую сумку, едва меня не убив. Обычный офисный работник в круглых очочках где-то так тридцатилетней давности. Мужчинка, не очочки. Пока он валандался со своей «ручной кладью» размером с дом, я аккуратненько выскользнула со своего места и попыталась направиться к выходу. В этот момент он тоже двинулся, и мы почти что столкнулись. Но так как изначально я находилась к выходу ближе чем он, то прошла первая. И тут сзади раздался недовольный вскрик - фальцет, почти срывающийся на слезы: «Спасибо девушка, что пропустили!». Опешив от такой наглости и плюнув на свое врожденное, но так редко просыпающееся тактичное умение вовремя промолчать, я обернулась: «По-моему из нас двоих женщина здесь я, а не Вы. И это Вы должны пропускать женщину вперед. Всегда и везде». Мужчина пятаки свои возмущенно так вывалил, но промолчал, отвлекшись на собравшуюся позади него очередь, которая начала его пихать в попытках вырваться наружу.
Он меня так разозлил, что сначала я даже пожалела, что не сообщила ему о том, что пропускать его вперед я готова только в случае очереди на тот свет или на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Ну, или на курсы по управлению гневом. Но так, конечно же, нельзя.
Хотя, может, и стоит сказать этому представителю четырехглазых спасибо, он быстро напомнил мне о том, что я снова в Москве, и избавил от лишних иллюзий, что здесь может быть как-то не так, а по-другому.
