Мне было семь лет, когда я впервые сказала своему соседу Сашке, чтобы он не вздумал меня обижать. Сашок презрительно сплюнул в щель между зубов и спросил:
-Что, мелкая, маме пойдешь плакаться?
Я покачала головой и радостно заявила, что пусть я маленькая, глупая и худенькая, но у меня дома стоит такая боооольшая лопата, которой я его сначала ударю, а потом без сожаления закопаю у нас во дворе, посадив сверху кустик сирени, бабушкам на радость. И никто его никогда не найдет. Соседушка покрутил пальцем у виска, но отошел от греха подальше и больше ко мне не приставал. Я мерзко хихикала каждый раз, когда проходила мимо него. Вот я мелкая, девочка, а он не подходит, потому что сила не в теле, а в духе.

А когда мне было 10 лет, Дима отнял у меня тарзанку, заявив, что девочкам тут не место. Посмотрев на свои разодранные коленки, я горестно вздохнула: «Смотри Димка, ноги не переломай на своей веревке. Жадина». Отвернулась и уже почти ушла, как услышала громкий хруст и жуткий визг. Обернувшись, я увидела валяющегося на земле Димку с оторванным куском тарзанки. По идее-то, после его выступлений, мне надо было развить тему: «Меньше надо жрать. Уже канаты под твоей попой рвутся». Но доброта победила, и я все же позвонила в скорую. В конце-концов это могла и я послать сигнал мирозданию о том, что Диме просто жизненно необходимо сломать себе ноги. Но тогда я еще не знала, что нельзя говорить все, что думаешь вслух, потому как Димочка до сих пор припоминает мне эту страшную историю с его перекошенным лицом и костьми наружу в главных кадрах.

Вот в 12 лет я стояла и молча хлопала ресницами. Мама поймала меня на месте преступления и требовала объяснений. Поняв, что все улики против меня и уже не отвертеться этим: «мама, это фатальная случайность, прасти меня» и упасть ей в ноги тоже не поможет-я замолчала. В Криминальной России, буквально за два дня до этого происшествия, умные мужчины в форме рассуждали о том, какие все лохи, что начинают говорить и тем более говорить без адвоката. Мама долго смотрела в мои печальные глаза, почти плоскогубцами пыталась разжать мою челюсть-бесполезно. Махнув рукой она ушла, а я сделала вывод, что если уже прокололась на чем-то и тебя поймали, не надо оправдываться ни в коем случае. Надо молчать и демонстрировать свою новую тушь на ресницах, при помощи плавных взмахов.

Мне было 15, когда я впервые напилась до состояния полного нестояния. Мои друзья накачали себе потрясающие мышцы, пока несли меня три километра до дома. А я даже в пьяном состоянии, чувствовала себя кабаном как у древних индейцев, когда его за руки и за ноги и на костер. Дотащив, наконец-то, мое тело до дома, добрые люди прислонили его к забору, оставив мою еле живую тушу под присмотром сестры. Неожиданно вышли родители и начали выпытывать у моей кровиночки-роднулечки, что она пила. Долго оправдываясь, она все же смогла им доказать, что она трезва аки стекло и кровь ее чиста от спиртного, всего никотинового и клея момент. Я же, пользуясь случаем, что никто не обращает на меня внимания, сползла по забору вниз, присев на землю и вытянув ножки.

-Что с тобой дорогая, -спросили родители -Натанцевалась?
Моих сил хватило только на то, чтобы радостно покивать головой и улыбнуться.
После этого я поняла, как важна твоя репутация и мнение, которое сложилось о тебе у окружающих людей.
Хотя, если вдруг у кого-то, несмотря на всю мою хорошесть и прекрасность, сложится не то мнение, или человек будет угрожать моей репутации: на этот случай в моем коридоре до сих пор стоит лопата. Стоит и ждет своего часа.